Магия греха [= Двойная жизнь ] - Вера Кауи

– А какие-нибудь сексуальные извращения с детьми были? – спросил шеф полиции.

– Нет, сэр. Пока все одно и то же, – с пренебрежением ответил молодой полицейский. Он слышал, что эти люди снимали половой акт женщины с животными, групповой секс, людей, занимающихся сексом по кругу, гомосексуалистов и тому подобное, но практически все сексуальные сцены основывались на необычайной выносливости и трудолюбии и невероятной ненасытности женщин.

– Теперь смотри в оба, – приказал инспектор и удалился с кассетой. Копия этой кассеты с камином вместе с подробной информацией о том месте, где она была снята, через два дня уже лежала на столе у инспектора Марка Стивенса.

– Ее информация оказалась правильной, сэр, – заключил Билл Росс после того, как они просмотрели кассету.

– Кажется, да, Билл. Кажется, да... Но я все еще не могу встретиться с ней... Она по-прежнему в Америке.

– Но теперь, когда информация, переданная ею, полностью подтвердилась, есть ли смысл встречаться снова?

– Это зависит от результатов дальнейшего расследования, которое будет проведено после составления отчета по этим фильмам, а также от результатов наблюдения, которое мы ведем за нашим старым другом Резо Доминицианом. Нет никакого сомнения – Доминициан замешан в этом деле. Показания Клео Мондайн и кадры фильма доказывают это как нельзя лучше. Я должен знать об этом человеке все: куда он ходит, с кем, где и когда встречается. Мне нужны номера машин, на которых он ездит, и номера машин людей, с которыми он встречается. И чтобы они все до единого были проверены через компьютерную систему. Но очень аккуратно. Он слишком влиятельный человек, у него много друзей в высших эшелонах власти, поэтому все должно быть сделано не просто аккуратно, а практически незаметно. Понятно? Если хоть что-то привлечет его внимание и наверху начнут хмурить брови в нашем направлении, это дело не всплывет наружу еще лет десять! У нас есть его адрес, а в том случае, если он выедет за город, мы сразу же сообщим дорсетской полиции и она продолжит наблюдение сама. Я хочу знать все, Билл! Это очень могущественный и опасный человек, тесно связанный с грязным бизнесом. Если в Дорсете найдут пленку с использованием в сексуальных представлениях детей, я хочу немедленно об этом знать, но мне кажется, что эти видеокассеты распространяются только среди членов преступной группы педофилов. И еще надо установить круглосуточное наблюдение за Тони Панаколисом. Мы его давно знаем, но я хочу, чтобы его связь с Доминицианом была наконец установлена доподлинно. Поэтому мне и надо снова встретиться с Клео Мондайн. Я хочу знать все, что ей известно об этом ее клиенте. Мне также нужны фотографии. Много фотографий, любых – черно-белых, цветных, каких угодно, запечатлевших жизнь объекта, его привычки, стиль жизни и поведения, его друзей, его семью – короче, практически все. Этим пусть лучше займется Дэвис, он воображает себя Личфилдом. Для наблюдения поставь Скотта и Кинга, это самая лучшая пара, которая у нас есть. Они прекрасно работают вместе. Чтобы их заметить, ему придется приделать на затылке еще пару глаз. Тино Констант пусть займется Тони Панаколисом, потому что греку гораздо легче понять, что думает и делает другой грек, чем нам с тобой. К тому моменту, когда это дело закончится, у меня должна быть полная картина жизни этих двух типов. Времени у нас практически нет, поэтому мы должны сделать все, что в наших силах, и как можно лучше. Не прекращать наблюдение и сбор информации до тех пор, пока не станет ясно, с кем мы имеем дело, чтобы потом все досконально проанализировать.

Кобальтово-голубые глаза встретились с карими, и Билл Росс заметил, что в глазах Марка Стивенса снова зажегся хорошо знакомый огонек азарта.

– Суперинтендант решил серьезно взяться за это дело, – сообщил он через несколько минут, обращаясь к личному составу оперативного взвода. – Он хочет раскрутить его во что бы то ни стало, так что давайте идите, ребята, и выполняйте, что приказано. Времени практически нет, все должно быть сделано очень быстро, следите за ними днем и ночью. Долго это продолжаться не может – если через определенный срок у нас не будет никаких результатов, то дойдет до того, что мы станем вытаскивать тела, похороненные в садах Букингемского дворца. Я ясно выразил свою мысль?

Проверяя через неделю записи на автоответчике, Клео обнаружила послание от Марка Стивенса, в котором он настаивал на встрече и просил позвонить ему, чтобы уточнить время и место. Первым ее желанием было не обращать на это никакого внимания, потому что инспектор стал вмешиваться в ее личную жизнь самым бесцеремонным образом. Он даже узнал номер ее второго специального телефона. Она внимательно прочитала все газеты, но не нашла ни слова о дорсетской полиции и о том, как продвигается расследование дела. Ни по одной из телевизионных программ между рекламными роликами не показывали больше номера дорсетской полиции и не было прежних обращений к населению. Зачем же тогда она им нужна? О своем клиенте она ничего не слышала с момента их последнего разговора с инспектором, тем более что это ее совсем не волновало. Ей просто нечего уже говорить, она рассказала им все. Тем не менее она позвонила в Скотленд-Ярд и еще раз повторила инспектору, что больше ничего не знает и сообщить им ничего не может.

– Я не нуждаюсь ни в какой информации, – отрезал он голосом, который заставлял людей чувствовать себя неуютно, даже если его не было рядом. – Я просто хочу показать вам несколько фотографий и спросить, знакомы ли вам изображенные на них люди. Лучше всего было бы встретиться в какой-нибудь неофициальной обстановке. Могу ли я прийти к вам домой?

– У меня дома?

– Мне, как детективу, разрешено работать в гражданской форме одежды.

– Послушайте, суперинтендант, – разозлилась Клео, – разве я не ясно дала понять, что не могу себе позволить вступать в какие бы то ни было отношения с полицией!

– Я не буду похож на полицейского. Я вам обещаю. Если вы хотите, чтобы это выглядело как можно более естественно, то я могу подобрать вас где-нибудь в городе и мы приедем к вам домой вместе, как старые добрые друзья.

«Черт бы его побрал, какой настойчивый! Слишком настойчивый и властный». У нее было такое чувство, что, стараясь отделаться от него, она только будет терять время и силы.

– Хорошо, – неохотно согласилась она. – Давайте в пятницу вечером.

– В котором часу?

– В шесть вас устроит?

– Я буду ровно в шесть.

По какой-то необъяснимой причине она чувствовала себя бодро и очень хорошо. Да, он очень изменился. «Может быть, это успех испортил Марка Стивенса? – подумала она. – Он думает, что держит бога за бороду, и, наверное, хочет, чтобы у него была собственная программа на телевидении». Ей было жаль того молодого инспектора с доброй улыбкой, каким он был раньше. «Говорят, работа в полиции отрицательно сказывается на людях». Ей говорили об этом еще тогда, когда она первый раз выходила торговать собой на улицу.

К тому моменту, когда Нелл научилась сама, без подстраховки, работать на панели, она уже умела отличать настоящую доброту от крысиной лести. Но инспектора любили все девушки. Они считали его милашкой и, томно вздыхая, просто мечтали, чтобы он их арестовал... Но на этот раз Нелл вынуждена была признать, что от прежней доброты у него не осталось ничего, кроме изысканной вежливости. Эти слишком уж голубые глаза смотрели на нее спокойно и холодно, и она до сих пор не знала, что заставило ее подойти и поцеловать его тогда, одиннадцать лет назад. Теперь, когда их взгляды встретились в зеркале бара, это было похоже на скрежет скрестившихся клинков, от которых в разные стороны летят яркие искры. Осторожность в отношениях с полицией всегда была для нее самым главным вопросом. Она ни за что бы не рассказала им о себе всю правду, даже часть правды. Если бы хоть один из ее мужчин узнал о ее встрече с полицейским (кроме дорожного постового, разумеется), то ей автоматически пришлось бы вычеркнуть из списка вместе с ним и всех остальных своих клиентов. Они не стали бы разбираться, зачем и почему она встречалась с этим «копом», потому что они не за это платили ей бешеные деньги.